Константин Алексеевич Коровин
(1861-1939)

150 лет со дня рождения

5 декабря (23 ноября) 2011 года исполняется 150 лет со дня рождения замечательного художника, «русского импрессиониста» Константина Алексеевича Коровина.
Коровин вошёл в историю русского искусства как блестящий мастер пленэрной живописи. Он смог противопоставить стихийное, спонтанное творчество суховатому рациональному искусству, артистическую лёгкость владения кистью – кропотливой отделке деталей, тем самым перевернув представления о законченности произведения искусства.
Не будет преувеличением сказать, что рождение Коровина как художника происходило на Тверской земле. Ещё в детстве Костя со своей матерью каждое лето приезжал из Москвы в Вышний Волочёк к бабушке Екатерине Ивановне Волковой. Об этом он вспоминает в мемуарах: «Чудесный город Вышний Волочёк, стоит вроде как на болоте. Старые каменные дома около каналов наполовину ушли в землю. Мне это так нравилось, и я начал рисовать эти дома. Бабушка мне купила акварельные краски, и я всё рисовал в свободное время... Приехал мой брат Сергей, который уже поступил в московское Училище живописи, ваяния и зодчества... Осенью он взял мои наброски и портрет... Показав работы мои в Училище, написал письмо матери, что Костю примут без экзамена, потому что очень понравились работы профессорам Саврасову и Перову...».
Так в 1875 году Константин Коровин поступает в московское Училище живописи, ваяния и зодчества. Поначалу он определяется на архитектурное отделение, но уже через год переходит на живописное, решив стать учащимся пейзажного класса Саврасова. Алексей Кондратьевич Саврасов держался в Училище несколько особняком, так как на первое место в учебном процессе ставил не академические штудии, а работу на пленэре. И именно он смог развить в Коровине проявившееся ещё в детстве «чувство мотива природы».
Рано, ещё в Училище, Коровин выбирает свой собственный художественный метод. Он отвергает рисуночное начало в живописи, утверждая, всем наперекор, что «рисунка нет, есть только цвет в форме». Впервые понимание и поддержку своих колористических исканий Коровин встречает в лице второго своего учителя, Василия Дмитриевича Поленова, занявшего в 1882 году место ушедшего из Училища Саврасова. Именно под руководством Поленова, при его моральной поддержке Коровин начинает уверенно двигаться «к свету, краскам и воздуху», потребность в которых ещё в 1874 году почувствовал, но не смог выразить Иван Николаевич Крамской. С начала 1880-х годов начинается творческий путь Коровина как «русского импрессиониста», путь от «Хористки» (1883) - первого импрессионистического опыта в русской живописи – до знаменитого «Кафе в Ялте» (1905) с его полнокровной, раскрепощённой, солнечной, смелой и широкой живописью.
Не менее известен Коровин и как театральный художник. Поиски зрелищности, синтеза сценических средств, созвучия музыки и живописи выдвинули художника в число основоположников новой русской театральной культуры. Произведения Коровина, наряду с работами других выдающихся театральных декораторов, способствовали мировой славе русского театра в начале ХХ века.
Деятельность Коровина как театрального декоратора началась в 1884 году, когда художник познакомился с Саввой Ивановичем Мамонтовым и вошёл в его кружок. К сожалению, почти не сохранилось эскизов декораций художника к постановкам Частной оперы Мамонтова, но, по воспоминаниям очевидцев, благодаря Коровину на сцене появилась воздушность, пленэр. Сам художник так сформулировал свои принципы создания театральных декораций: «Искание гармонии цветов, колористические впечатления, краски и цвета - сами по себе дают высокое наслаждение зрителю театра... Художник своими декорациями делает то же, что и певец, окрыляющий своим звуком фразу автора... Его обязанность по отношению к исполнителю - это выделить меру последнего на фоне цвета».
В собрании Тверской областной картинной галереи хранится выполненный Коровиным в 1907 году эскиз-вариант театральной декорации к опере-балету Н.А. Римского-Корсакова «Млада» для неосуществленной постановки в Большом театре. Это набросок декорации к сцене видения главного героя оперы князя Яромира, в котором ему является царица Клеопатра. В этом небольшом эскизе, в этих живых, стремительных мазках мы различаем пышный, величественный дворец египетской царицы во всём великолепии, которым наделила его фантазия художника.
Своими декорациями Коровин утверждал новые принципы художественного ансамбля спектакля. Он стремился к слиянию музыки и живописи, созданию целостного впечатления. «Ритм, движение музыкальной мысли рождают во мне ответную музыку красок» - так сам художник описывал процесс работы над театральными декорациями.
Смею предположить, что, если бы Коровин был композитором, он создал бы гениальные музыкальные произведения. Действительно, художник очень тонко чувствовал музыку, говорил с музыкантами на одном языке (вспомним хотя бы его крепкую и творчески насыщенную дружбу с Фёдором Ивановичем Шаляпиным, в память о которой будущим поколениям остался ряд великолепных портретов певца). Полагаю, эта внутренняя «музыкальность» и определила огромный интерес самого художника к работе для оперы и балета и успех, которого он добился на этой стезе.
Первый опыт решения музыкальной задачи живописными средствами в станковой живописи Коровин приобретает в 1886 году, работая над картиной «Северная идиллия». На картине три крестьянские девушки в народных одеждах слушают тихий наигрыш пастушка на свирели. Сюжета в этой работе нет, она принадлежит новому для того времени «бессюжетному» направлению в живописи. Но в ритме мазков, в колорите, основанном на гармонии-контрасте красных и зеленых тонов, мы угадываем простую незатейливую мелодию, которой поглощены персонажи картины. Отныне мотив музицирования, сопереживания музыке будет постоянно встречаться в полотнах Коровина.
«Музыкальность» художественного дарования Коровина проявилась и в его небольшой работе «Вечер» (1917), хранящейся в Тверской областной картинной галерее. Здесь ритм ощущается во всём: лунный свет в окне, тени на стене, рисунок пола комнаты, складки платья, выполненные широкими мазками, «звучат» как размеренное вступление; драпировка скатерти, переданная «заверченными» по кругу рубиновыми и алыми мазками - как стремительный музыкальный пассаж. И завершается всё несколькими яркими звонкими верхними нотами, звучащими в светоносных мазках, которыми написан букет цветов на столе. И снова художник позволяет нам «услышать» мелодию, которую исполняет на гитаре девушка, изображённая на картине. Эта работа - один из лучших коровинских «ноктюрнов» - композиций с одной или несколькими фигурами, чаще всего женскими, с музыкальным инструментом, в интерьере, с непременным проёмом окна или двери, за которым синеет ночь. В 1910-е гг. Коровин написал целый ряд таких композиций («Дама с гитарой» 1911, «Женщина с гитарой» 1919), в которых главной художественной задачей ставил не передачу индивидуальности модели, а создание декоративного зрелища. Все эти работы отличает взволнованное, романтически-приподнятое настроение. И по мере того, как менялись в этот период условия жизни и политическая обстановка в стране, в живописи Коровина нарастают зрелищность, любование чувственной прелестью мира. Главной задачей творчества становится очаровать зрителя красками, средствами живописи дать зрителю наслаждение, подобное тому, какое даёт музыка.
Возможно, в этом своеобразном живописном гедонизме Коровин искал спасения от тягот и страхов наступающего времени, противопоставляя бедствиям, насилию, жестокости добрый мир красоты и гармонии. И на какое-то время он находит спасение и вдохновение для творчества в Тверском крае, а точнее – на Удомельской земле. «Шаляпин... звал меня в Петербург, - пишет Коровин в мемуарах, - и прислал мандат на проезд. Но в Петербург я не поехал, а, спасаясь от голода, прожил зиму в Тверской губернии, где был хлеб». Сюда, на дачу близ усадьбы Островно, в нескольких верстах от озера Удомля, художник приезжает летом 1918 года. Когда в конце 1918 г. по инициативе Витольда Каэтановича Бялыницкого-Бируля на Даче «Чайка» (ныне – филиал Тверской областной картинной галереи Центр культуры и искусства «Дача”Чайка”») были организованы Государственные художественные мастерские, Коровин, несмотря на болезнь сердца и пять километров трудной лесной дороги, отделяющей Островно от «Чайки», охотно принимает участие в их работе в качестве консультанта по живописи. Здесь, на Удомельской земле, художник проводит последние несколько лет жизни в России, перед отъездом во Францию, откуда ему не суждено было вернуться на родину.
В 1923 году Константин Коровин с семьёй уехал из России в Париж для лечения сына. Художник скучал по России, несколько раз порывался вернуться: «С великим счастьем вспоминаю Россию, и своих друзей, и природу, и снег, и дождик, и небо серое, и траву-ковыль, и избушку, и дым из трубы...». Но умер он во Франции 11 сентября 1939 года. Похоронен в Париже.

А.В. Моторнова

Литература

Басыров А.Я. Константин Алексеевич Коровин. – Л., 1985.
Гусарова А.П. Константин Коровин: Путь художника. Художник и время. – М., 1990.
Коган Д.З. Константин Коровин. – М.. 1964.
Комаровская Н.И. О Константине Коровине. – Л., 1961.
Константин Коровин вспоминает… : сб. - М., 1990.
Подушков Д.Л. Константин Коровин в Удомле // Знаменитые россияне в истории Удомельского края. – Тверь, 2009. – С.334-342.