ТАК КОНЧАЕТСЯ СЛАВА ЗЕМНАЯ!..
325 лет со дня рождения Эрнста Иоганна Бирона

[ На пышные верхи гром чаще ударяет..: даты в жизни Эрнста Иоганна Бирона ]
[ Нет правды. Есть лишь мнения: современники о герцоге Бироне ]
[ «Пожалуй, изволь, живи посмирнее...»: «дело» А.П. Волынского ]
[ А кровь-то родная!: иллюстрации ]

Нет правды. Есть лишь мнения: современники о герцоге Бироне

Мнения людские - детские забавы.
Гераклит

Миних (правильнее Мюнних) Христофор Антонович (Бурхард Кристоф) (09.05.1683 - 16.10.1767) - российский военачальник и государственный деятель, граф (1728), генерал-фельдмаршал (1732). Выходец из Ольденбурга (Германия), сын офицера датской службы. В 1721 году по приглашению русского посла в Варшаве Г. Долгорукова прибыл в Россию вести инженерные дела, задуманные Петром I. В качестве военного инженера руководил строительством порта в Рогервике, прокладкой Шлиссельбургского тракта, сооружением Ладожского канала и других объектов. Участвовал в проектировании укреплений Выборга и Шлиссельбургской крепости. В годы правления Анны Иоанновны Миних сблизился с Э.И. Бироном, однако после смерти императрицы возглавил дворцовый переворот и арестовал регента. При правительнице Анне Леопольдовне Христофор Антонович получил пост первого министра по военным, гражданским и дипломатическим делам.

В 1741 году, с воцарением Елизаветы Петровны, Миних был предан суду и приговорен к смертной казни по целой серии ложных обвинений. Идя из крепости к месту казни, он сохранял бодрость духа, разговаривал с сопровождавшими его офицерами, вспоминал о войне и привычной для военного человека готовности к смерти. Уже на эшафоте он услышал новый приговор: казнь была заменена ссылкой в Сибирь. Через 20 лет, в 1762 году, новый император Петр III возвратил 78-летнего Миниха в Петербург, вернув ему все чины и награды. Когда начался переворот в пользу императрицы Екатерины, из чувства благодарности к своему освободителю престарелый фельдмаршал советовал императору бежать в Ревель и присоединиться к находившимся в Пруссии русским войскам. После переворота Миних был прощен Екатериной и принес ей присягу...

«Этот человек, сделавший столь удивительную карьеру, совсем не имел образования, говорил только по-немецки и на своем родном курляндском диалекте. Он даже довольно плохо читал по-немецки, особенно если попадались латинские или французские слова, и не стыдился публично признаваться при жизни императрицы Анны, что не хочет учиться читать и писать по-русски, чтобы не быть вынужденным читать ее величеству прошения, донесения и другие бумаги, которые ему присылали ежедневно.

У него было две страсти: первая, весьма благородная, - любовь к лошадям и к выездке... Его второй страстью была игра: он не мог провести ни одного вечера без карт и вел крупную игру, а так как он часто выигрывал, это ставило в затруднительное положение тех, кого он выбирал себе в партнеры.

У него была довольно красивая наружность, он был вкрадчив и очень предан императрице, которую никогда не покидал, не оставив вместо себя своей жены. Государыня вовсе не имела своего стола, а обедала и ужинала только с семьей Бирона и даже в апартаментах своего фаворита. Он был великолепен, но при этом бережлив, очень коварен и чрезвычайно мстителен, свидетельством чему является жестокость в отношении к кабинет-министру Волынскому и его доверенным лицам, чьи намерения заключались лишь в том, чтобы удалить Бирона от двора».

*** *** ***

Миних Сергей Христофорович (Иоганн Эрнст) (30.12.1707 - 24.01.1788) - российский государственный деятель, граф (1728), сын Х.А. Миниха. С 1727 года - чиновник Коллегии иностранных дел. С 1733 года служил при дворе Анны Иоанновны, в 1740-1741 годах - при дворе Анны Леопольдовны (гофмаршал двора с чином генерал-поручика). После восшествия на престол Елизаветы Петровны арестован вместе с отцом и сослан в Костромскую губернию с лишением чинов и конфискацией имений, затем переведен в Вологду, где написал воспоминания. В 1762 году освобожден по указу Петра III с возвращением чинов и поместий...

«Сей любимец счастия был человек благоприятного по наружности вида с здравым рассудком и с острым проницанием. Хотя он ни одного языка по правилам говорить не умел, однако по природному красноречию своему в состоянии был мысли свои ясно изображать и, какое бы ни случилось положение, защищать. Он был щедр и любил великолепие, но при всем том разумный домоводец и враг расточения. В обхождении своем мог он, когда желал, принимать весьма ласковый и учтивый вид; но большею частию казался по внешности величав и горд. Честолюбие его не имело никаких пределов; то недоверчивость, то легковерие причиняли ему нередко многое напрасное беспокойство. Он был чрезмерно вспыльчив и часто обижал из предускорения; если случалось иногда, что он погрешность свою усматривал, то хотя и старался опять примириться, однако же никогда не доводил до изустного изъяснения, но довольствовался тем, что обиженному доставлял стороною какую-нибудь приязнь или выгоду. Если же кто, напротив того, сделал пред ним однажды проступок, тот не мог уже надеяться на его великодушие, ниже при искреннейшем принесенном своем раскаянии. Малейшее покушение вредить ему у императрицы было непростительное преступление, и его мщение простиралось даже до жестокости».

«Никогда в свете, чаю, не бывало дружественнейшей четы, приемлющей взаимно в увеселении или скорби совершенное участие, как императрица с герцогом Курляндским. Оба почти никогда не могли во внешнем виде своем притворствовать. Если герцог явился с пасмурным лицом, то императрица в то же мгновение встревоженный принимала вид. Буде тот весел, то на лице монархини явное напечатлевалось удовольствие. Если кто герцогу не угодил, тот из глаз и встречи монархини тотчас мог приметить чувствительную перемену.

В знании и цене людей герцог подвержен был предускорительности и великим погрешностям. Пришлецами обольщался он скоро, но скоро опять ими скучал. Любимцам его и всем вообще курляндцам нередко императрица оказывала сверх меры и благопристойности отличную почесть.

 Всех милостей надлежало испрашивать от герцога и чрез его одного императрица на оные решалась...»

 *** *** ***

Рондо (Вигор) Джейн (1699 - 1783) - жена английского резидента при русском дворе. Родилась около 1700 года в семье «достопочтенного мистера Гудвина, весьма удачливого священнослужителя из Йоркшира, который, после смерти ее брата, поспешил от нее отделаться». Вероятно, таким образом Джейн оценила хлопоты отца по устройству ее брака с Томасом Уордом. В 1728 году Джейн Уорд сопровождала своего первого мужа в Санкт-Петербург. Миссия Уорда была предпринята в качестве предварительного шага на пути к восстановлению полноценных дипломатических связей между дворами Георга II и Петра II, а также для представления интересов Русской Компании и Фактории в Санкт-Петербурге. Уорд умер в феврале 1731 года, и в ноябре того же года Джейн вышла замуж за его секретаря, Клавдия Рондо. Это событие она не без юмора отметила как «смена имени». Сам Рондо так описывал эту ситуацию в письме к другу: «Покойный консул Уорд сделал мне немало добра, и мы жили с ним во время пребывания в этой стране как братья. Я полагаю, что не могу сделать ничего лучшего, как жениться на его вдове, которая является женщиной величайших достоинств». 

В 1775 году леди Рондо издала в Лондоне «Письма дамы, прожившей несколько лет в России, к ее приятельнице в Англию». В своих «Письмах» она дает легкие очерки нравов, сообщает анекдоты, сплетни и характеристики, не всегда верные, лиц, с которыми ей приходилось сталкиваться.

«Герцог и герцогиня Курляндские (которые прежде, как Вам известно, были графом и графиней Бирон) по-прежнему пребывают в таком фаворе, что от их насупленных бровей или улыбки зависит счастье или несчастье всей империи, то есть настолько, насколько благосклонность может способствовать первому или немилость дает повод ко второму. Людей, которых бы один из них или оба вместе не подчинили себе, так мало, что весь народ находится в их власти. Герцог очень тщеславен, крайне вспыльчив и, когда выходит из себя, несдержан в выражениях. Будучи к кому-то расположен, он чрезвычайно щедр на проявления своей благосклонности и на похвалы, однако непостоянен; скоро без всякой причины он меняется и часто питает к тому же самому человеку столь же сильную неприязнь, как прежде любил. В подобных случаях он этого не может скрыть, но выказывает самым оскорбительным образом. Герцог очень сдержан, но, пока благосклонен, ведет себя с любимцем весьма непринужденно. Он прям - если не считает нужным или не желает дать правдивый ответ, то не отвечает вовсе. Он презирает русских и столь явно выказывает свое презрение во всех случаях перед самыми знатными из них, что, я думаю, однажды это приведет к его падению; однако я действительно считаю, что его преданность ее величеству нерушима и благо своей страны он принимает близко к сердцу».

*** *** ***

Манштейн Христофор Эрнестович (Кристоф Герман) фон (1711 - 1757) - офицер русской службы, мемуарист. Сын прусского генерала, принятого на русскую службу при Петре I. По окончании кадетского корпуса в Берлине служил в прусской армии. В ходе русско-турецкой войны отличился при взятии Очакова. С конца 1739 года адъютант Х.А. Миниха, пользовался его доверием и расположением. Во время государственного переворота 1740 года лично арестовал регента Бирона. После вступления на престол Елизаветы Петровны попал в опалу. Без санкции русских властей поступил на прусскую службу, в России объявлен изменником и заочно приговорен к смертной казни. В начале Семилетней войны командовал отрядами, действовавшими в Богемии. В июне 1757 года ранен и отправлен на излечение в Дрезден, по дороге подвергся нападению австрийцев и был смертельно ранен. Написанные в Пруссии мемуары Манштейна охватывают период 1727-1744 годов и содержат ценные сведения о состоянии России после реформ Петра I. На русском языке полностью опубликованы в 1875 году.

«В то время, когда он стал подвигаться на поприще счастья, Бирен присвоил себе имя и герб французских герцогов Биронов. Вот какой человек в продолжении всей жизни императрицы Анны и даже несколько недель после ее кончины царствовал над обширною империей России как совершенный деспот. Своими сведениями и воспитанием, какие у него были, он был обязан самому себе. У него не было того ума, которым нравятся в обществе и в беседе, но он обладал некоторого рода здравым смыслом, хотя многие отрицали в нем и это качество. К нему можно было применить поговорку, что дела создают человека. До приезда своего в Россию он едва ли знал даже название политики, а после нескольких лет пребывания в ней знал вполне основательно все, что касается до этого государства. В первые два года Бирон как будто ни во что не хотел вмешиваться, но потом ему полюбились дела и он стал управлять уже всем. Он любил роскошь и пышность до излишества и был большой охотник до лошадей. Имперский посланник Остейн, ненавидевший Бирона, говаривал о нем: «Когда граф Бирон говорит о лошадях, он говорит, как человек; когда же он говорит о людях или с людьми, он выражается, как лошадь». Характер Бирона был не из лучших: высокомерный, честолюбивый до крайности, грубый и даже нахальный, корыстный, во вражде непримиримый и каратель жестокий. Он очень старался приобресть талант притворства, но никогда не мог дойти до той степени совершенства, в какой им обладал граф Остерман, мастер этого дела».

*** *** ***

Герцог Лирийский (Дюк Лирийский) принадлежал к одному из знатнейших родов Европы. Он прямой потомок Марии Стюарт. Именно герцог стал первым испанским послом в Петербурге. Он прожил в России три года. Умер в 1733 году в Неаполе, где исполнял обязанности посла. Мемуарное и эпистолярное наследство герцога в виде отдельного тома воспоминаний было издано его сыном в Париже перед самой революцией в 1788 году. Дипломатическая переписка герцога была издана позднее, во второй половине XIX века.

«Граф Бирон, обер-камергер и любимец царицы Анны, родом курляндец, долго служивший ее величеству с величайшей верностью. В обращении он был весьма вежлив; имел хорошее воспитание; любил славу своей государыни и желал быть для всех приятным; но ума в нем было мало и потому дозволял другим управлять собой до того, что не мог отличать дурных советов от хороших. Несмотря на все это, он был любезен в обращении; наружность его была приятна; им владело честолюбие, с большею примесью тщеславия».

Литература

Безвременье и временщики: воспоминания об «эпохе дворцовых переворотов» (1720 - 760-е годы) / вступ. ст. и коммент. Е. Анисимова. - Москва : ТЕРРА, 1996. - 368 с. - (Тайны истории в романах, повестях и документах).