В НОЧЬ ПОД РОЖДЕСТВО

Я ночью родилась под Рождество.
Стоял мороз свирепый, как и надо,
Но каплями ложилась на стекло,
Слезой текла морозная прохлада...
В родильной няня растопила печь,
Чтобы теплее было и светлее.
Чтобы меня от холода сберечь,
В печи плясало пламя веселее.
Вдруг, заглушая роженицы стон
И хрупкость тишины ночной ломая,
Мой первый крик раздался,
Лился он, рожденье человека возвещая.
Тянулись руки мамины ко мне,
И губы что-то нежное шептали...
Я знаю: мама радовалась мне,
Ее глаза себя во мне узнали.
В роддомовской палате на руках
Меня впервые мамочка держала,
А в темноте таился рядом страх,
И колдовская сила окружала.
Просила мама счастья для меня
У этой вечной и незримой силы,
Просила мама счастья для меня,
Самой недолго было до могилы...
В роддомовской палате у огня,
Крестясь и обращаясь к Божьей воле,
Просила мама счастья для меня.
А выпросила крест сиротской доли.

МАТЕРИНСКОЕ БЛАГОСЛОВЕНИЕ

Перед смертью мама мне отрез дарила,
Гладила рукой его, тихо говорила:
"Шелк. По полю черному – белые цветы,
Будешь, моя доченька, всех нарядней ты".
Мне тогда годочков было слишком мало,
Тот отрез дареный я к груди прижала.
...Горькое сиротство камнем навалилось,
Сразу мое детство словно растворилось.
Лишь беда струилась без конца и края:
В доме поселилась мачеха лихая.
Что ни день – побои, ругань да попреки,
И от слез соленых – на лице потеки...
Сыпались проклятья мне за кров, за хлеб,
А отец, хоть зрячий, будто бы ослеп.
Быстро износились старенькие платья,
Уж совсем не знала, что и одевать я.
И тогда достала я отрез заветный...
Но мечта о платье оказалось тщетной:
Нарядилась мачеха в шелк красивый вскоре –
Беленькие цветики, черненькое поле...
Горько я рыдала до изнеможенья:
Не досталось мамино мне благословенье.

КУКЛЫ

У нас с сестрой по кукле-голышу,
Сшить кукле платье маму я прошу,
Наперебой мне младшая сестра:
"Мне мама обещала сшить вчера...".
Нас просит ласково больная наша мать
Ее чуть-чуть в постели приподнять.
В руках иссохших трудится игла,
Шить мастерица мамочка была!
От тусклой лампы – света полукруг.
Мы притомились и уснули вдруг.
Проснулись ночью, бабка подняла:
"Вставайте, детки, мама умерла".
Да, умерла, но не закрыла глаз.
Смотрела мама мертвая на нас...
Мы плакали с испугу все сильней,
Лежали на подушке рядом с ней -
В красивом платье куколка сестры
И мой голыш, одетый в лоскуты.

У СЛЕЗ СИРОТСКИХ…

У слез сиротских очень тусклый блеск –
Не могут воссиять ни боль, ни горе.
А радости скупы, их редок всплеск -
Как искры вспыхнут, чтоб погаснуть вскоре.

У слез сиротских слишком горький вкус.
Они – плоды безмерного несчастья,
Чудовищный и неподъемный груз,
Который не нести не в детской власти.

У слез сиротских очень долгий век,
Он тянется, в нем дни длинны, как годы.
И нескончаем карусельный бег
Печалей, слившихся в сплошные хороводы.

* * *

Мое детство в залатанном платьице
Отрыдало, но сердце болит:
Тень сиротства за мною катится,
А само оно тучей кружит,
Закрывает собою солнышко,
Не пробиться теплу лучей.
Только жизнь не испита до донышка,
Будет много и дней и ночей.
Принесут мне они утешение
И залечат сиротскую боль.
А когда получу облегчение,
Просветлеет, бесспорно, юдоль...

БЕРЕЗОНЬКА

Детство не воротится,
Если только вспомнится:
Не мощеной улочкой
Утром, ровно в срок,
На работу мамочка
На завод отправится,
И печальной жалобой
Запоет гудок.
Узенькая улочка,
Домик в центре города,
Лампы керосиновой
В окнах тусклый свет...
Это только в памяти.
Нет теперь там домика,
Нет теперь там улочки.
Там теперь проспект.
Но растет березонька -
Мамочкой посажена
В год рожденья дочери,
В год рожденья мой.
Нет на свете матери,
Но растет березонька,
В листья одевается
Каждый год весной.
На проспекте Ленина
Подойду я к деревцу
И поглажу ласково
Ствол его рукой.
Милая березонька!
Как живу, спроси меня,
Пошепчи мне что-нибудь,
Сердце успокой.

* * *

Приютилась туча в пламени рассвета
И, как кошка, греет грузный сизый бок.
Пропустить не хочет ни тепла, ни света.
Потому на землю плотный сумрак лег.

Прилетел бы ветер, растрепал бы в клочья
Эту кошку-тучу! Хочется дождя.
Пусть гроза начнется. Вызовусь помочь я,
Громче грома крикну, легких не щадя!

Только, видно, ветер заблудился где-то,
Остается мрачным утренний восток.
Приютилась туча в пламени рассвета
И, как кошка, греет грузный сизый бок…

* * *

От наплыва невзгод ухожу, как и прежде,
Я туда, где мне мил каждый куст, каждый шорох,
Где осинки столпились в нарядной одежде
И где ели форсят в сюртуках из иголок.

Где мой взор веселят васильки и ромашки,
И цветы эти рвать я себе не позволю...
Здесь общиной живут муравьи и букашки,
Птицы песни поют про любовь и про волю.

Дышат здесь добротой даже древние камни,
И струятся потоки любви отовсюду,
Будто шепчут о главном седые века мне,
Приобщая невольно к великому чуду.

Этот мир для меня и просторен, и тесен:
Я сродни той росе, что упала на поле.
Все оставлю, как есть. Лишь букетики песен
Унесу я отсюда домой поневоле.
 

 Набор текста авторский