Маргусу показалось, что земля уходит из-под его ног, когда он увидел чёрную точку на виске жреца, он сделал вид что целует покойного, а сам проверил вдруг это родинка. Нет, Создательница не смилостивилась, это было то, что он и предполагал. Неужели снова?! “Я не вынесу”, - Маргус едва мог дышать

- Я знал его, он был очень добрым.

- Да учитель был таким, он многим помогал.

- Но почему так холодно, смотри, огонь догорает, - Маргус пытался скрыть то, что его руки дрожат. Он взял хвороста и дров и начал подкармливать костер, который с жадностью голодного зверя хватал пищу.

- Ты сколько уже не спал?

- Двое суток, - мальчишка был бледен и судя по всему голоден.

- Иди и выспись, я в своём роде тоже жрец и я покараулю.

И вот теперь не один маг бы не стал останавливаться и выяснять что здесь и как, как не стал бы и Кольто, просто тогда, скорее всего он хотел развлечься. А вот он Маргус проехать мимо не мог. Как не мог забыть глаза матери и чёрную точку на её виске.

Он сидел и смотрел на огонь, ему всегда нравилось это таинство красоты, и хотя он не поклонялся огню, но уважал его как помощника, друга, отца. Но мысли его не могло согреть даже это пламя, чем больше он думал, тем страшнее ему становилось. Не хватало не умения ни сил, да ещё к тому же любое магическое заклятие и эту деревню сотрут с лица земли, а его и Тари непременно выследят. Оставалось одно доказывать всем Богам, что человек тоже чего-то может.

Огонь взметнулся вверх и затрепетал, дверь отворилась, и в святилище вошёл Тари ведомый за руку Алёлой.

- Хорошо, что пришёл, а то меня аж мороз до костей пробрал, - Маргус жестом, забыв, что разговаривает со слепым, предложил Сахо сесть.

- Тут довольно жарко, - возразила Алёла, - никогда священный огонь не полыхал так ярко. Ты, наверное, господин великий жрец?

- Да мой брат великий жрец, - ответил за него Тари, - а ты хочешь надоедать ему со своими просьбами.

- Да хочу, - возразила упрямая девочка, - господин возьмите меня с собой.

Маргус пребывавший в своих мыслях сначала даже не уловил смысл разговора, он улыбнулся Алёле и лишь затем понял смысл сказанного:

- Нет и ещё раз нет, ты, что глупая девочка надеешься пройти дорогой мудрецов. Ты никчемная букашка смеешь спорить со мной?

- Да смею, - Алела, казалось, совсем не была напугана, - посидели бы вы тут ещё не такое бы посмели, когда мачеха туда сюда гоняет. А потом ещё через пару лет, замуж за какого ни будь дурака, выдадут.

- А чем это плохо, - Маргус совсем не сердился на девчонку, она даже была ему симпатична своей необузданностью.

- Чем?!! - казалось, её косички встали дыбом от возмущения, - Да вы их видели? А я любить хочу по настоящему, а ещё приключений как Создательница.

- Слушай, где ты этого всего нахваталась?

- Яла рассказала.

- Кто это? - Маргус весь подобрался, как готовый прыгнуть на мышь кот.

- Местная дурочка.

- Да пойдем, она на краю деревни живёт.

- Ты её лучше сюда приведи, - маг изобразил потерю интереса.

А девочка пожала плечами, как бы говоря сам, не знаешь чего хочешь, и вышла за дверь святилища.

- Какова? - расхохотался Маргус, так что языки пламени задрожали.

Тари пожал плечами, и неодобрительно покачал головой, по его понятиям смеяться рядом с трупом было высшим из грехопадении. Но у Маргуса началась истерика, он хохотал до изнеможения и не мог остановиться, пока Сахо не обнял его и маг, уткнувшись ему в плечё, заплакал.

- Тари, я не помню, я был мал, слишком мал, к тому же я постарался всё стереть из памяти, точно всего этого не было, как дурной сон. И мне это почти удалось, а теперь этот сон становиться явью. О, Создательница, за что ты караешь меня так жестоко?

Тари укачивал его, как ребёнка, он вдруг впервые осознал, что этот сильный взрослый человек, может нуждаться в его помощи, и это чувство немного пьянило его, и в тоже время заставляло думать и решать самому:

- Уйдём отсюда, Маргус я не хочу терять тебя.

- Уйдём? - Маргус поднял на него мокрое от слёз лицо, - уйдём и бросим их на произвол судьбы? Пусть погибают? А ты помнишь кто ты такой? Ты же Сахо! Ты помнишь, что она надеялась только на вас, что создала вас защищать. Так защищай!

Тари знал Маргус прав, более чем прав. Это он забыл, забыл учителя и то кто он такой. Сахо не должен беспокоиться о своей шкуре. Его стая забыла своё предназначение, и вот результат он остался один слепой калека, выродок утративший знание, но теперь он понял свою цель.

За стенами святилища поднялся ветер, словно океан, гудел он и буйствовал. В нём слышались отдалённые голоса и стоны, и Тари показалось, что это те, кто были до него, чей облик был обликом зверя и человека воедино, теперь говорили с ним.

Дверь отворилось, но за место могучих статных воинов со следом зверя на лике луны, в дверях появилась Алёла с какой-то худенькой светловолосой женщиной с недоверчивыми глазами. Волосы женщины были распущенны и царской мантией закрывали потрёпанное одеяние, составляющее собой смесь мужской и женской одежды.

- Это Яла, - представила вошедшею, Алёла, - ой какая нынче холодная весна.

- Я знала, что вы меня пригласите, - дурочка присела у огня.

- Почему? - Маргус уже успел вытереть слёзы и успокоить голос.

- Она ведь вернулась и прислала вас.

- Кто вернулась?

- Создательница.

- Откуда ты знаешь мудрейшая?

- Никто ещё не называл бедную дурочку Ялу мудрейшей, - она засмеялась устало, надломлено, - я видела её животных.

- кого?

- Единорогов, они вышли ко мне из чащи, белые как морская пена и прекрасные как самый дивный сон, они шли вдвоём плечо к плечу и рога их сияли на утреннем солнце. Они посмотрели на меня, и моё сердце наполнилось радостью, но я не посмела их коснуться ведь я же уже не девушка.

- она сошла с ума, когда её муж не вернулся домой из леса, теперь она так и уходит каждый вечер встречать его, - шепнула Алёла Тари, - ей мерещиться всякое.

- А ещё я чувствую, её правда мне никто не верит, велят молчать, а то беду накличу.

- И где она? - Маргус хотел верить этой женщине и не мог. Неужели какой-то дурочке открыто больше чем ему? Гордыня взбунтовалась, но женщина не успела ответить, за дверью послышались голоса, и она распахнулась. В проёме точно в раме стоял голова в руке его горел факел: