* * *
Не торопи до срока Слово, —
ему, как яблоку, свой Спас.
Чтоб сокровенным быть готово,
оно должно помучить нас.
Помучить — значит стать послушным,
открыть невидимую грань,
собрать в Фонетики отдушину
глубины смыслов вечных тайн.
Оно должно ласкать и плакать,
жалеть и петь, грозить бедой,
проклясть, простить, идти в атаку,
пророчить "Завтра", быть
судьбой.
Кому-то яблоней присниться,
чему-то жизнь продлить в веках.
Грозой любви осуществиться
и звонко хрустнуть на зубах.
Не торопи его.
Так много
оно должно принять в себя,
великим всепрошеньем Бога
нескладицу Земли любя.
|
К содержанию |
| * * *
Я не люблю,
признаться,
белый стих.
Мне дорого в строфе
созвучье пенье,
напор сонорных,
мягкий шум глухих,
их хаос,
вылившийся в миростворенье.
Расплавленная мера бытия,
симфония движения земного,
что к воплощенью в звуке суждена
гармонией рифмованного слова.
Она в горсти у рук мастеровых,
в ребенка долгожданного рожденье,
в неудержимом росте трав земных,
Земли и Солнца заданном движенье.
Непостижимый дух,
что вечно жив в труде,
В любом труде,
вершащемся под небом, —
в чудесном тесте красок на холсте
и в форме приготовленного хлеба, —
хочу твоей гармонии служить,
закон ее приняв безропотно и строго,
чтобы стихи мои могли переступить
заветную черту Поэзии порога.
|
К содержанию |
| Гамлет
В ущельях каменных седого замка
собрался лютый ужас королей,
и музыка времён окаменела,
застыла напряжённо тишина.
О мир враждебной тьмы,
в которой затаилось
преступленье.
Ты, вертел времени, горяч до
красноты.
Над кровлей в прорези косой окна
неслышно движутся высокие
созвездья.
Помедли, время!
Ты уж всё решило:
ты крови ждёшь за эту чистоту,
за эту непомерную высокость.
И раздвоился Гамлет:
небо и земля,
отец и сын,
прощенье и возмездье -
король, принёсший сыну знанье,
бесплотному страданью давший
плоть.
Отравленное время:
пьет Клавдий над украденной
короной,
лжет королева-мать,
любовь страдает.
И завертелись с шумом флюгера.
Так кто ж с тобою, Гамлет?
Только совесть,
извечно
суровый нравственный закон.
Лишь над тобой высокие созвездья.
Один лишь ты заслужишь
состраданья.
Гамлет,
Шекспир сокрыл души твоей страницу:
у тебя должна быть в замке нянька,
простая женщина,
которой место в доме
там, где очаг пылает,
пахнет хлебом,
бежит бесшумно прялка,
нить жизни продолжая без конца.
Та женщина хранит огонь,
жалеет,
любит,
растит детей -
и жизни смысл даёт.
Она хранит людей закон великий,
даёт надежду подвигу страданья.
И от неё -
твоя непримиримость,
и жажда чистоты,
и смерть твоя
во имя совершенства.
* * *
... ты, девочка... ты слушаешь
меня?
1981
|
К содержанию |
| Сонет о сонете.
Моих ночных сонетов благодать,
как зимний дождь, свергается на землю.
Я муки их рожденья не приемлю
и всё ж хватаюсь за перо опять.
О пощади меня, забытый танец,
забытых слов засушенный букет,
не нужен мне хрестоматийный глянец,
хоть и влечёт шекспировский сонет.
Но, ах, как сладостны теченье
зыбкой строчки
и слов возвышенных старинный карнавал,
что мной приглашены на этот званый бал
под гостий - рифм пугливые звоночки.
Мне эта страсть не кончится
добром.
Нальёшь ли воду, коль пригубил ром?
1992 г.
|
К содержанию |
| * * *
Конечно, да!
В классической манере
учил меня Шекспир стихи писать.
Перо в руке, -
и
можешь быть уверен, -
Получится сонет.
Сонет опять.
Но для меня он снова будет
первым.
Утёнок гадкий, он измучил мать.
Мне вновь страдать его несовершенством.
Мне вновь одной учить его летать.
Держать ему крыло
четверостиший.
Разгладить перья непокорных строк.
Глагольных рифм нескромность поутишить.
И музыки “бель канто” дать урок.
Теперь готов. С гнезда моих
колен
Ты лебедем лети к небесной крыше -
Навстречу облакам.
И будь благословен.
1998 г.
|
К содержанию |
Аве, Мария.
Мадонне Литта.
Аве, Мария,
лучезарно светлая
в свете своём.
Аве, Мария,
в венце печали
и нежности
у дверей и за дверями
дня своего.
Аве, вечная мать,
вечная любовь,
вечный свет.
Аве,
в солнце и без солнца
в свете любви моей.
Мать всех дочерей,
вечно женственная,
всё отдающая,
хранящая жизнь,
Аве.
В кольце рук твоих
сын твой и мой,
дочь моя и твоя,
Человек Земли.
Не попусти смерти,
хранящая жизнь
Защити скорбью твоей,
сохрани любовью твоей
Человека,
и Зверя,
и Птицу,
и Рыбу,
и Деревья,
и Травы,
и Цветы земные.
Отведи зло светом своим.
Высший разум Земли -
разум Матери:
разум Жизни -
разум Добра.
Укрепи волю сынов твоих.
Дай им силу свою.
Аве, Мария,
свет творящая светом своим.
В солнце и без солнца
в свете Любви моей.
Аве.
|
К содержанию |
Витославлица.
Серебро заревой
Витославлицы
Новгородской землёю останется.
За окнами автобуса -
виденье:
дорожным чудом -
деревянный храм,
он кораблём
над кронами деревьев
не торопясь,
восходит к облакам.
На маковках его горят рассветы,
торжественно возносится шатёр,
в венцах - круги старинного
завета,
был чудо - мастер хваток и востёр.
Здесь изб крестьянских горделива
чинность
Крылечко тихо скрипнет под ногой
-
знакомый запах дерева и тмина,
узор старинный скатерти льняной.
Уклад неспешный будня трудового,
чтоб встать по зорям,
выйти по росе,
косить, доить,
знать прялку, шить обновы,
хранить приметы дедовские все.
Всё это Витославлицей зовётся.
И повторяет сердце -
cлава жизни!
Дорогой этой,
как в жару к колодцу,
я в детство возвращусь моей Отчизны.
К её обычаям, к её обрядам,
к разумной мере мира обжитого,
к резьбы её бревенчатым нарядам,
к открытости приветливого слова.
Даровано мне здесь прикосновенье
к исконно русским светлым родникам,
и по обычаю благодаренья
я вдохновенье им своё отдам.
1980
|
К содержанию |
| * * *
Как много у земли
возвышенных созвучий!
Но части спутаны в сонате дивной той:
блестящим скерцо искр ручей сбегает с кручи,
и ломко льдинки колются весной.
Потом в аллегро летнем величаво
ударом форте загрохочет гром,
зашелестят, к земле приникнув, травы,
колосьев струны вызвенят дождём.
А осенью - анданте золотое:
костров прощальных горьковатый дым,
ковёр багряный светел под ногою,
и лист звенит морозцем молодым.
Финалом зимним запоют метели,
на речках лёд опустится до дна.
И, соблазнившись свежестью постели,
на землю мягко ляжет тишина.
1981
|
К содержанию |
Осень
счастливая
На яблоках настоянная осень,
на желтом круглом добром волшебстве,
меня опять твоя река уносит,
дна не найду в её живой воде.
Шарами яблок ясеневы кроны,
как соком, солнцем ясень напоён.
Взлететь в сквозисто - золотые звоны
и падать в листьев жёлтый водоём.
Запутаться в звенящей круговерти
теней и света, свиться в мягкий ком,
познать полет, презревши мысль о смерти,
от ветки оторвавшимся листком.
Лететь и плыть по руслам желтых улиц
на круглые озёра площадей.
Смотреть, как солнце, деловито щурясь,
отсчитывает золото с ветвей.
Круглы и ярки желтые монеты,
перед соблазном мне не устоять
купить на них обратные билеты
и завтра в эту осень плыть опять.
1981
|
К содержанию |
| Музыка Твери
Вы чувствуете музыку Твери?
Пространства ритм
и благородство линий?
Продуманную логику оси?
Простор небес ее
над Волгой синей?
Веками устоялся акростих
домов старинных в улицах зеленых,
и мягкое свеченье красок их
живет от века в чувствах потаенных.
Вам приходилось слушать вечера
на набережной над родною Волгой?
Каретные проезды и вчера
особняки держали цепью долгой.
Волнует сердце память старины,
окаменевшие истории страницы.
Сидят на парапете у воды
живые чайки, городские птицы.
Готовы в путь за Волгой корабли.
Жгут в небе храмы купола свои.
На главной улице и площадях Твери
под вечер розовые вспыхнут фонари,
и будут снова сердцу моему
милы давно знакомые картины.
Любимый город наш!
Прислушайся к нему.
В нем жив блестящий век Екатерины.
2001
|
К содержанию |