Леонид Сланевский

«Отчий дом»: Тверские места
в судьбе и стихах поэта Дементьева

За молодежь ручаться не буду, но тверяки старшего и среднего поколения безошибочно определяют: это же наш Дементьев! Наш – и хотя поэт уже больше четверти века живет в Москве, но он продолжает чувствовать себя тверяком. Именно здесь подслушал он чутким сердцем наши с вами переживания и ощущения, нашел для них точные слова и выдохнул вслух: «А я без Волги просто не могу! Как хорошо малиновою ранью прийти и посидеть на берегу и помолчать вблизи её молчанья…»
Во всех изданиях его стихов да и в библиографическом указателе, что выпустила наша областная библиотека им. Горького ровно 15 лет назад, отмечается, что будущий поэт родился в Калинине в 1928 году. Уточним, что и город тогда ещё был Тверью да и ранние детские годы Андрея прошли в деревне, что была неподалёку. Эти деревенские приметы рассыпаны во многих его стихах:

Я в памяти своей не одинок.
Меня деревня тоже вспоминает,
Хоть до сих пор я к ней прийти не мог,
И этого она не понимает.

В другом стихотворении слышен очень характерный для поэта мотив: «Я помню, до войны у нас в деревне старших почитали. А теперь…» Примечательно, что сам автор признаётся: «Наверное, эти два начала – сельское и городское – поделили моё творчество на две части: лирическую и публицистическую. Мне дорого и то, и другое. Потому что я люблю оба своих дома. И тот, что в войну сожгли фашисты вместе с моим детством, и тот, который доживает свои последние дни в городе…» Эти слова были сказаны в 1978 г. в предисловии к сборнику стихов «Рождение дня». Остаётся добавить, что прославленный в песне «отчий дом» до недавнего времени стоял на ул. Саотыкова-Щедрина (прежней Пивоварской). Теперь это место возле Военной академии застроено многоэтажными зданиями.
Одно из самых ярких воспоминаний его детства и юности – школа, а учился он в шестой калининской школе. Поэт рассказывал: «Мне очень повезло с учителями. Сейчас, к сожалению, многих из них уже нет в живых, но все они были удивительно чуткими и талантливыми людьми. Они не просто учили нас своим предметам, они старались предать нам свой нравственный опыт. Каждый из них – будь то преподаватели литературы Н.Н. Лулаков и Н.П. Павленко, химии – А.Н. Дмитриева, географии – Н.И. Крылов, математики – Л.В. Покровская – все хотели видеть нас людьми честными, добрыми и мужественными. Конечно же, им помогал наш общий учитель – жестокий и милосердный одновременно – война».
Наверное, для нынешних юных читателей уже необходима «расшифровка» начала его прекрасного стихотворения «Сердце учителя»: «Николай Николаевич, отдохните немного. Вы устали небось: тридцать лет у доски. Скольких Вы проводили отсюда в дорогу. Не от тех ли разлук побелели виски?…» А ещё недавно эти строки, посвящённые заслуженному учителю школы РСФСР Н.Н. Лулакову, часто звучали на школьных вечерах, равно как и другое его стихотворение «Не смейте забывать учителей!» Да и весь гуманистический пафос поэзии Андрея Дементьева родом оттуда – из школы, от совестливых, требовательных и душевно щедрых людей…
Мы, старшеклассники начала 50-х годов, знали, что наш тогдашний поэтический кумир учился в местном пединституте, потом перевёлся в Москву, в писательский вуз, и вот вернулся «взаправдашним» писателем и стал вести литкружок при областной библиотеке. Мы почти боготворили своего наставника за его тогдашние стихи («Белое море», «Яблоня», «Счастье», «Первый вальс», «В пути» и др.), не сознавая от некоторой наивности, технического несовершенства – зато в стихах подкупала пронзительная искренность, доверительность интонаций, вычитывалась или угадывалась «прикреплённость» многих строк, четверостиший, стихотворений к нашим, родным с детства местам. Вот хотя бы «Белое море»: «…а нам тот пруд казался морем целым, друзьям-погодкам с улицы моей». Да надо ли было объяснять, что это же наша речка Лазурь!
Во многих стихах Дементьева звучат наши местные мотивы – где-то обобщённо, сгущённо, а где-то через конкретные детали, названия, имена. Назову хотя бы «9 мая в Калинине», «Тверское воспоминание», «Мой хлеб», «Торжокские золотошвеи», «Калязинская колокольня», «По России водят хороводы», «Два рыбака», «Волга», «Я рисковал не кончить школу…» и т.д. Конечно, они неодинакового «калибра», разной эстетической значимости, но их роднит влюблённость в здешние места, в природу и людей родного края: «Я родился на Волге, где в погожие дни нас баюкали волны и будили они…» И состояние души поэта, как правило гармонирует с настроением и тональностью происходящего вокруг: «Срывают отчий дом, как будто душу рушат. Всё прошлое - на слом. Прощаемся с минувшим…» В концовке стихотворения звучит столь характерная для его зрелой поэзии философичность: «И дом в последний раз глядит на всех незряче. То ли жалеет нас, то ль о минувшем плачет».
Думаю, должной оценки пока не получили крупные вещи поэта, тоже связанные с нашим краем – лирическая поэма «Мужество», посвящённая партизанке Пане Зиматовой из пос. Луковниково, и лиро-эпическое полотно «Дорога в завтра» о Валентине Гагановой. Конечно, что-то сегодня видится наивным, что-то не выдержало испытания временем, но отрицать полностью, делать вид, что этих произведений вроде бы и не было совсем – несправедливо и неумно. Негоже мы отворачиваемся от своего прошлого, а вдумываться, извлекать уроки необходимо.
Как-то у А. Дементьева я вычитал: «Самое страшное в поэзии, по-моему, иммунитет. Прививок от жизни быть не может – ни от её горестей, ни от её разочарований. И доброе слово – это всегда соучастие. Соучастие людей, чувствующих духовную близость». Ну, что ж, а почему бы и нет?! .Недаром поэт провозглашает: «Я ненавижу осторожность паинек, входящих слепо в мир с поводырём!» Сегодня А. Дементьев уже не тот наивный провинциальный стихотворец, что с одинаковой лёгкостью и готовностью и шутил, и задевал острые социальные проблемы, и передавал тонкие оттенки переживаний лирического героя. Нынешний, умудрённый жизненным опытом, напряжённо работающий над каждой строкой, художник решительно освобождается от прежней декларативно-патетической риторики, «эстрадности». Сегодня палитра поэтических красок его стихов богата и переливчата, и не случайно разным читателям импонируют различные грани его дарования, но все они интегрируются в одном ёмком понятии – азарт к жизни.
Читательские суждения о поэте разноречивы. Одни считают безоговорочно удачным, сильным лишь то, что он создал, будучи калининцем (его переезд в Москву состоялся в 1967 г.), а дальше он стал чиновником и поэтом на полставки. Не могу согласиться с этим! Другие же полагают, что его домосковский период был только ученичеством, пробой голоса, а поэзия, мол, началась потом. Тоже неправда! На деле всё сложнее, диалектичнее – не так однозначно! Вот уже 45 лет длится его трудный, неровный путь к читателям, есть творческие победы, случаются ухабы и рытвины, но поэзия живёт, движется, это состояние души, способ бытия Андрея Дементьева: «Успею или не успею открыться людям до конца? Чтоб рядом с песнею моею добрели взгляды и сердца» – так понимает предназначение поэта наш земляк.

Сланевский, Л.В. «Отчий дом»: тверские места в судьбе и стихах поэта Дементьева // Домовой (Тверь). – 1993. – N 7. – С. 34-35.